Жительница Железногорска Евгения Ивановна подготовила письмо на передачу «Жди меня», Марии Шукшиной, где рассказала о судьбе ребенка, родившегося от немца во время войны, — о том, как над мальчиком издевались близкие и жалели посторонние люди — советские солдаты, против которых воевал его отец. Вот это письмо.
«Уважаемая Мария Васильевна, здравствуйте!
Пишет Вам жительница Железногорска Курской области Евгения Ивановна. Живу я в Железногорске с 1959 года. Родилась в селе Большое Солдатское Курской области и прожила там до 1959 года. После того, как уехала, ни разу не ездила на родину и никого из знакомых не встречала. Но одна история, произошедшая в Большом Солдатском, до сих пор тревожит мне сердце.
По соседству с нами жила семья Черняковых, мамин кум Роман с женой Дарьей и двумя детьми — сыном и дочерью. Дочь Вера Чернякова была очень красивой девушкой и до войны работала в Госбанке. Когда наше село оккупировали немцы, Вера познакомилась с переводчиком комендатуры, звали его Филипп Адольфович Кнорр. Он жил в России, может быть, в Поволжье, куда выселили немцев. Филиппу очень понравилась Вера, и он решил на ней жениться. Моя мама советовала куму Роману уберечь дочь и не портить ей жизнь, мол, что с ней будет, когда вернутся наши солдаты. Кум только посмеялся. В 1943 году у Веры должен был появиться ребенок от Филиппа. Когда немцы отступали, Филипп уговаривал Веру уехать вместе с ними, но она отказалась.
В марте 1943 года нас освободили. Веру много раз вызывали в отдел КГБ, но потом беременную женщину оставили в покое. Пожалел ее и бывший жених, русский офицер, а ведь хотел застрелить, но чудом оставил жить, видимо, ради ребенка. В том же году Вера родила сына, назвали его Толиком. Фактически Анатолия Филипповича Кнорра записали как Анатолия Романовича Чернякова.
В семье мальчика не любили: никому он не был нужен — ни бабке с дедом, ни собственной матери. Когда малышу было два года, бабка Дарья сажала внука в чулан, а сама уходила. Мальчик кричал в закрытом холодном помещении. Напротив Черняковых жил тяжело раненный солдат Петр Сотников. Он жалел маленького Толю, подходил к крохотному окошечку и уговаривал ребенка не плакать. Протягивая костыль, говорил: «Держись крепко, я тебя вытащу». Но такое было не под силу малышу, и солдат продолжал разговаривать с ним через стену, мальчик тогда успокаивался, переставал плакать. Никому не было дела до этого ребенка. После войны Вера Романовна вышла замуж за своего бывшего жениха. Мальчик жил с дедом и бабкой, мать не навещала его.
Через два года муж Веры попал в больницу, ему удалили аппендицит. После операции он попросил воды, но медики не давали ему пить — нельзя было. Старик, сосед по палате, возмутился, что оперированному не дают пить, и налил ему полный стакан холодной воды. Верин муж все выпил и скончался через два часа.
Вера переехала домой к родителям, но и тогда не обращала должного внимания на сына. А ему приходилось тяжко: в школе Толика дразнили немцем, называли с издевкой «Кнорр», но мальчик не отвечал обидчикам. Я часто приходила к Толику, помогала ему писать сочинения по русскому языку, занималась с ним по другим предметам.
Из-за связи с немцем Вера Романовна утратила возможность работать в Госбанке. Пришлось этой красавице до конца жизни трудиться в колхозе на свинарнике. Вырос Анатолий, женился на девушке Ирине, у них родился сын. Анатолий стал тоже работать в колхозе. Но судьба снова черным покрывалом накрыла его счастье. Однажды он кипятил воду в свинарнике, вдруг взорвался бак, и его насмерть ошпарило кипятком.
Сыну Анатолия теперь уже больше 40 лет, живет где-то в Москве, как зовут его, не знаю. Об отце Анатолия, Филиппе Кнорре, тоже ничего неизвестно. Эта история не дает мне покоя, до сих пор помню несчастного Толю».
Евгения Ивановна.
Автор написала это письмо в апреле 2008 года, но не решилась отправить на передачу «Жди меня». Она принесла его в редакцию «Эхо недели», чтобы поделиться печальной историей отверженного ребенка, вся «вина» которого заключалась в том, что он родился от немца, историей и жестокости, и милосердия.
Оставьте комментарий