Житель Железногорска Евгений Матвеевич Шевченко на Великую Отечественную войну пошел, когда ему было чуть больше 18 лет. Дошел до Берлина. Сегодня самые памятные воспоминания из его жизни — воспоминания о войне.
«Обидно, когда говорят, что штрафники победили в войне, ведь я только один раз за всю войну видел их издалека, — рассказывает Евгений Матвеевич Шевченко. — Победа нашему народу досталась потом и кровью! Видел и власовцев — нас попросили пропустить их, а местные жители кидались в них палками, камнями, и конвою пришлось защищать власовцев от гражданских — конвой ведь должен доставить их в место назначения».
На снимке: солдаты Советской армии, победители Великой Отечественной войны, возвращаются домой. Фото из архива Евгения Шевченко.
В 1941 году Евгений Матвеевич окончил восемь классов и поступил в Ростовский железнодорожный техникум. Жил он неподалеку от Ростова, в Батайске. Война продвигалась очень быстро, и, когда немцы приблизились к Ростову, техникум перенесли в Орджоникидзе (Северная Осетия). Тогда студентов отправили на строительство обороны Кавказа в Кабардино-Балкарию — они копали противотанковые рвы, создавали огневые точки и т.д. Трудились с утра до ночи, в ход шли все инструменты — ломы, лопаты, кирки. Когда Ростов освободили, железнодорожный техникум вместе со студентами вернули обратно. Но затем Ростов снова оккупировали немцы, Батайск тоже оказался на оккупированной территории.
Дом семьи Шевченко стоял рядом с железной дорогой, которую немцы бомбили в первую очередь.
«23 июля 1942 года бомба попала в наш дом, но мы уже жили у знакомых. Немцы сразу повесили объявления об установленных правилах. И каждое объявление заканчивалось словами «за нарушение — расстрел!». В доме у нас сгорело все — еды не было. Отец работал на железной дороге, при которой было подсобное хозяйство. Заведующим этим подсобным хозяйством был русский. Зная нашу беду, он помог нам — позвал нас с папой складывать хлеб в копна. Мы работали дней десять, осторожно, чтобы не обратить на себя внимание немцев. Спали прямо в копнах. После окончания работы он насыпал нам четыре мешка пшеницы! Этот мужчина, видно, не одним нам помогал, потому что, когда пришли наши, 7 февраля 1943 года, они его не тронули».
Сразу после освобождения Батайска, 14 февраля, в день освобождения Ростова, Евгения Матвеевича призвали в армию. И он попал на фронт, в действующую часть, в 34-ю гвардейскую дивизию в 105-й гвардейский полк. В Ростовской области, в Матвеевом Кургане (линия Миус-фронта), получил боевое крещение.
«Когда началась Курская битва, 5 июля 1943 нас перебросили из Ворошиловградской области к Саур-Могиле (в Донецкой области), — рассказывает Егений Матвеевич. — В ночь на 17 июля нам прочитали приказ Сталина о наступлении. Тогда мы стали на колено и дали клятву бить врага до последней капли крови. Нам приказали сдать шинели и противогазы, выдали неприкосновенный запас пайка на четверо суток. Ребята, которые уже воевали и были опытными солдатами, сказали, что если мы сдали шинели и противогазы, то зачем нам паек. Посоветовали все выбросить, чтобы пойти налегке. Решили, если живы будем, то найдем что поесть. Немцы заняли место на более высшей точке, чем мы. Наши ночные бомбардировщики (в народе их называли «кукурузники») бомбили фашистов. Их задача была не давать немцам выпускать сигнальные ракеты, чтобы освещать территорию вокруг. А нам нужно было в это время приблизиться к врагу. Во время атаки не трогать первую линию окопов, а сразу прорваться до второй. В 3.30 началась арт-подготовка, в 6.00 мы пошли в атаку. Преодолели первую линию окопов, двинулись дальше. Но там у немцем была очень хорошая оборона, и они нас остановили. Помню, как одному товарищу попала разрывная пуля в руку (вырвала кусок мяса), рука болталась на одной коже. Я до сих пор не знаю, как я тогда быстро среагировал: снял ремень, повесил на плечо товарища и закрепил руку, чтобы она не болталась. Солдата отправили в тыл. А мы побежали дальше в атаку. Немцы бросились в контратаку. Помню, командира ранило, его медсестра перебинтовывает, а он командует: «Открыть огонь!». И тогда мы со второго раза прорвались до второй линии окопов — выполнили поставленную задачу. И дальше пошли вперед по немецкому ходу сообщения (выкопанный во весь рост), а он был весь завален немецкими трупами. Нас ждала немецкая огневая точка. Оттуда так стреляли, что головы поднять было невозможно. Я был с противотанковым ружьем. Мне сказали: «Давай мы тебя выкатим, а ты выстрелишь по точке». Так и сделали. Подняли меня, и я, не поднимая головы, перекатился на место, прицелился и обезвредил огневую точку. Потом так же скатился назад. Мы продвигались дальше. В том бою были убиты командир роты, командир взвода, а я с разрешения старшего по званию влился в стрелковую роту. В те дни так много пришлось стрелять, что потом винтовку к плечу больно было приложить. Какой там целиться — никто уже не целился, просто стреляли. Помню, как один солдат кричал мне: «Стреляй! Мимо уха пролетит, все равно ляжет!». Во время наступления врага главное, чтобы он лег, то есть не продвигался дальше».
До августа здесь не прекращались бои. Это был отвлекающий от Курской битвы маневр — немцы сняли часть своих резервов, которые предназначались для боев на Курской дуге.
«И 1 августа меня ранило в ногу. Когда зашел в санчасть, там было очень много раненых, сказали перейти через дорогу в другую санчасть, там меньше людей. Мы только отошли оттуда, налетели немецкие самолеты, и в эту санчасть попала бомба».
В госпитале Евгений Матвеевич пробыл месяц и 10 дней. Когда вернулся на фронт, снова попал в свой полк. В феврале 1944 года, когда наступали у станции Апотостолово в Днепропетровской области, русские разведчики обнаружили в немецкой обороне место, которое осталось без защиты. А полк Евгения Матвеевича оказался в этом месте, и их бросили туда. Утром за час-полтора они очистили станцию Апостолово от немцев и взяли большое количество немецких машин. Они застряли в грязи, в пробке. Немцы русских не ожидали, а жители встречали с радостью. Второй раз ранило Евгения Матвеевича 18 марта, также в ногу, под Бугом.
«В госпиталь попал в апреле с температурой под сорок. Нога у меня не сгибалась. Но врачи сделали все возможное и вылечили меня».
После ранения в конце октября его отправили в Польшу на 1-й украинский фронт в 12-ю минометную бригаду (бригада разведки, ее задачей было наблюдать за противником из наблюдательных пунктов и сообщать).
«В Карпатах мы пробыли до 1945 года. — рассказывает Евгений Матвеевич. — Очень сложно было там — лес, горы… Однажды шли мы впятером, и нас немцы заметили и обстреляли. Мы в окопы. Одного из солдат ранило в обе ноги, пришлось его около трех часов на своих плечах нести по горам. Попали под обстрел, но до санчасти мы все-таки добрались живыми».
Так Евгений Матвеевич с первым украинским фронтом дошел до Берлина, оттуда — на Прагу. В Германии населенные пункты пустые! Наши войска не убивали тех немцев, которые выходили с белыми простынями. 9 мая был подписан пакт о капитуляции Германии, но южная группа немецких войск не капитулировала и отступала в американскую зону, и 1-й украинский фронт их преследовал. Приходилось освобождать концлагеря. «Нас предупреждали, чтобы внутрь мы не заходили, потому что там могли быть больные разными заболеваниями. Вот я иногда думаю, мы же никого не обижали, зачем сейчас неправду пишут… Когда были в Чехии, их дети к нам в палатки приходили, никто их не трогал, родители не боялись за них. А женщины под Прагой нас приглашали в гости и пирогами с маком угощали. Никто нас не боялся, все встречали с улыбками».
После войны Евгений Матвеевич женился на своей однокласснице Лидии Ивановне, воспитал двоих детей. Сейчас у них пятеро внуков. За военные заслуги он получил орден Отечественной войны I степени, две медали «За отвагу», две медали прислали за штурм Дукля и поддержку Словацкого восстания. В мирное время получил медаль «За трудовую доблесть», бронзовую медаль ВДНХ .
Записала Юлия Лащева.
Оставьте комментарий