В войну Николаю Ремизову пришлось быть узником немецкого концлагеря «Мотес» в Латвии
Когда началась Великая Отечественная война, отца Николая Дмитриевича забрали на фронт. Мама осталась с двумя сыновьями — пятилетним Колей и его братом Женей, которому еще не было и года.
Семья Ремизовых в то время жила в Орле, но в октябре 1941 года они решили перебраться в деревню Некрасовку, которая находится в окрестностях Орла, к родным. Осенью деревню оккупировали немцы. Они отбирали кур, гусей, продукты питания у жителей. «Стояло много танков. Помню, мы наблюдали, как один наш самолет в небе «дрался» с тремя немецкими. Наш летчик подбил один вражеский самолет, а потом сам спланировал и упал. Оказалось, у него закончилось горючее. Летчик сражался до последнего и погиб… В конце июля 1943 года, когда наши войска подходили к Орлу, немцы рано утром начали выгонять нас из домов. Сказали, что будет страшный бой и жителей нужно увести отсюда. Жителей нашей и окрестных деревень два дня гнали колонной до Брянска. Нас не кормили. Разрешалось только пить в колодцах. Кто-то смог сбежать, а у мамы с двумя маленькими детьми не получилось. В Брянске нас загнали в вагоны. К нашему поезду прицепили несколько вагонов с немецкими ранеными солдатами, чтобы советские войска не взорвали поезд при транспортировке раненых немцев, и повезли.
Нас определили в концлагерь «Мотес» в Латвии. Латыши относились к русским, как к прислуге, постоянно унижали. Летом мы жили в больших бараках с трехъярусными нарами, работали в поле. Зимой работали на латышские семьи, чьи мужья, сыновья, внуки ушли воевать за Германию. Мама с еще двумя узницами вела хозяйство одной зажиточной латышки, у которой было шесть коров, много овец, свиней. Жили мы в сарае, где находились коровы. Утром нас кормили жидкой пшенной кашей, а еще клецками, днем — щами из кислой капусты, вечером — хлеб и кружка кипяченой воды. Из 37 детей осталось 24. Помню, как моего десятилетнего друга заставили носить воду. Он споткнулся и нечаянно пролил воду на новые туфли латышки-надзирательницы. Она в ярости начала хлестать его плеткой, бить ногами… А он был худенький-худенький, и латышка забила его на наших глазах. Потом мальчик потерял сознание. Мы его унесли в сарай. Вечером прибежала его мать, плакала сильно. А через несколько дней мой друг умер. Вот так мы и жили там…».
Освободили узников в марте 1945 года. Перед тем, как это произошло, немцы заставили их копать траншеи у концлагеря. Говорили, что советские войска расстреляют их за то, они работали на немцев. А ночью перед тем, как наши войска подошли к лагерю, фашисты ушли.
«Мы забрались в траншеи и ждали, — рассказывает Николай Дмитриевич. — Думали, что надзиратели лагеря следят за нами — не знали, что они ушли. А наши солдаты думали, что в траншеях сидит враг. И тогда кто-то из стариков предложил поднять белый флаг, чтобы по нам не стреляли. Так мы и сделали — стали махать белым платком. Несколько солдат к нам подбежали и очень удивились, увидев нас, узников. Это был счастливый момент, все рыдали от радости и переполняемых чувств.
Когда солдаты стали вытаскивать узников из траншеи, оказалось, что некоторые не могли даже двигаться… Моего четырехлетнего брата солдат нес на руках, а мы с мамой шли сзади. Он дал ему кусок сахара, а брат даже не знал, что это такое и что с ним делать. «Мама, мама, какой сладкий сахар!» — говорил брат. И мы шли гордые и довольные. Солдаты нас накормили гречневой кашей с тушенкой и предупредили, что много есть нельзя. Затем нас отправили домой, и день Победы мы уже встречали дома».
Оставьте комментарий